Прокуратура Краснодарского края инициировала проверку законности начислений за жилищно-коммунальное обслуживание в отношении сироты. Виктория Подойникова оказалась в долгах за квартиру, где проживала лишь в ранние годы.
27-летняя сочинка Виктория Подойникова едва помнит родителей. Её отец работал водителем на военном объекте, а мать с педагогическим образованием трудилась воспитателем в дошкольном учреждении. Девушка была младшим ребёнком: разница с братом и сестрой составляла 13 и 15 лет.
В трёхлетнем возрасте Виктория лишилась отца, а спустя ещё четыре года — матери. «Родители злоупотребляли алкоголем, вели маргинальный образ жизни. Бабушка часто забирала меня к себе, чтобы оградить от домашнего хаоса. После гибели отца она лишила маму родительских прав и стала моей опекуншей. Когда мне исполнилось семь, мама утонула. Её тело искали две недели, — рассказывает собеседница. — Опознали по личным вещам. До сих пор храню её паспорт».
Воспитанием занималась бабушка, но взаимопонимания между ними не сложилось. «С дедом контакт был лучше. Бабушка следила, чтобы я была накормлена и делала уроки. Больше её ничего не волновало. Кажется, она видела во мне продолжение маминых ошибок», — делится Виктория.
В 16 лет девушка уехала в Краснодар для поступления в педагогический колледж. Проживая в общежитии, она приехала к бабушке на каникулы, где в том же году случилось горе — опекунша скончалась. «Тётя опасалась моих претензий на наследство, утверждая, что я неродная дочь», — вспоминает Подойникова.
К тому времени Виктория уже несколько лет не общалась со старшими братом и сестрой, которые также не проявляли инициативы. Временную опеку пробовала оформить соседка бабушки, но процедура требовала прохождения Школы приёмных родителей, на что у женщины не хватило времени.
«Мои документы просто подшили к делу другой гражданки, уже имевшей приёмных детей. Мы даже не встречались, — поясняет она. — Меня устраивало, что оставили в покое. Юридическая защита формально существовала. Хоть какая-то стабильность».
Формальная опекунша всё же предприняла попытку наладить контакт с Викторией — правда, лишь через годы после её совершеннолетия. «Иногда представляю, что мама жива, звонит мне. Ведь идентифицировали её лишь по одежде. И вот раздаётся звонок: незнакомый голос спрашивает о моих делах. На вопрос «Кто это?» следует ответ: «Твоя мама». Мир будто остановился. Но собеседница сразу поправилась: «Приёмная мама». Не понимаю цели этого звонка. Общения мне не нужно — мы чужие люди», — уверена девушка.
Неоплаченные счета и налоговые парадоксы
В 14 лет для получения паспорта Подойниковой удалось зарегистрироваться в неприватизированной квартире покойных родителей, где проживали её брат и сестра. По словам Виктории, брат повторял асоциальную модель поведения родителей, а сестра воспитывала четверых детей. Оба игнорировали платежи, что к маю 2025 года привело к образованию долга в 1,2 млн рублей.
Долговые обязательства распределили между тремя наследниками, и лично на Викторию пришлось 400 тыс. рублей за жильё, где она никогда не проживала, не имела доступа и прав распоряжения. Арест счетов произошёл сразу после её 18-летия.
«Опекун должна была либо прописать меня на своей площади, либо взять на себя коммунальные платежи, — разъясняет Виктория. — Ничего не сделано. Бабушки уже нет, спросить не с кого. Подтвердить совместное проживание невозможно — часть свидетелей умерла, остальные потеряны».
Годы ушли на попытки доказать отсутствие пользования услугами ЖКХ в спорной квартире. Однако, по словам девушки, судебные решения и письменные возражения давали лишь временную отсрочку: аресты с карт снимали до следующего искового производства.
Ситуацию усугубили письма Федеральной налоговой службы, начавшие приходить несколько лет назад. Чиновники требовали уплаты транспортного налога за автомобиль, который, по их данным, в 2014 году приобрела мать Подойниковой — несмотря на то, что она погибла за девять лет до этого. «Предложила им сделку: оплачу налог в обмен на возврат матери. Отказались», — с горькой усмешкой вспоминает Виктория.
В 2022 году Подойникова как сирота после пятилетней судебной тяжбы получила квартиру в Сочи. Выписавшись из родительского жилья, она переехала в Москву, устроившись в пресс-службу загородного комплекса. Однако через полгода вернулась в родной город.
«Единственный вариант — банкротство, но накопить даже на процедуру невозможно. Приставы блокируют все доходы. Не представляю, как выдержу ещё несколько лет в таком режиме», — с горечью заключает она.
По данным издания, надзорные органы получили обращение с просьбой разобраться в ситуации. В ведомстве подтвердили, что прокуратура Краснодарского края проверит правомерность действий в отношении Подойниковой.
